Союзы племен. К тому времени, когда название «Русь» стало применяться к восточным славянам, т. е. к VIII в., их жизнь претерпела существенные изменения.
В «Повести временных лет» отмечается, что накануне объединения большинства восточно-славянских племен под властью Киева здесь существовало по меньшей мере 15 крупных племенных союзов. В Среднем Поднепровье обитал мощный союз племен, объединенный названием поляне. Центром Полянских земель издавна был город Киев. На севере от полян жили новгородские словене, группирующиеся вокруг городов Новгород, Ладога. К северо-западу располагались древляне, т. е. жители лесов, главным городом которых был Искоростень. Далее, в лесной зоне, на территории современной Беларуси, сформировался племенной союз дряговичей, т. е. болотных жителей (от слова «дрягва» – болото, трясина). На северо-востоке, в лесных чащах междуречья Оки, Клязьмы и Волги, жили вятичи, в землях которых главными городами были Ростов и Суздаль. Между вятичами и полянами, в верховьях Волги, Днепра и Западной Двины, обитали кривичи, проникшие позднее в земли словен и вятичей. Их главным городом стал Смоленск. В бассейне Западной Двины обитали полочане, получившие имя от речки Полота, впадающей в Западную Двину, главным городом полочан позднее стал Полоцк. Племена, расселившиеся по рекам Десна, Сейм, Сула и жившие к востоку от полян, прозвали северянами или обитателями северских земель; их главным городом со временем стал Чернигов. По рекам Сож и Сейм жили радимичи. К западу от полян, в бассейне реки Буг, расселились волыняне и бужане; между Днестром и Дунаем обитали уличи и тиверцы, чьи земли граничили с Болгарией.
В летописи упоминаются также племена хорватов и дулебов, обитавших в Подунавье и Прикарпатье.
Во всех древних описаниях расселения восточно-славянских племен говорится о том, что жили они не изолированно от своих иноязычных соседей.
Сильные восточно-славянские союзы племен подчиняли своему влиянию окрестные малочисленные народы, облагали их данью. Между ними происходили столкновения, но отношения в основном были мирными и добрососедскими. Против внешнего врага славяне и их соседи зачастую выступали единым фронтом.
К концу VIII – началу IX в. полянское ядро восточных славян освобождается от власти хазар.
Хозяйство, социальные отношения восточных славян. Что собой представляла в VIII–IX вв. жизнь восточно-славянских племенных союзов? Говорить о них однозначно невозможно. Знал об этом ещё летописец Нестор в XII в. Он писал, что наиболее развитыми и цивилизованными среди всех были поляне, чьи обычаи, семейные традиции находились на весьма высоком уровне. «А древляне, – заметил он, – живут звериным образом», это лесные жители; недалеко от них ушли и жившие в лесах радимичи, вятичи и северяне.
Конечно, киевский летописец особенно выделял полян. Но в его наблюдениях есть и доля истины. Среднее Поднепровье было наиболее развитым районом среди других восточно-славянских земель. Именно здесь, на привольных черноземных землях, в условиях сравнительно благоприятного климата, на торговой «днепровской» дороге, прежде всего сосредоточивалось большинство населения. Именно здесь сохранялись и развивались древние традиции пашенного земледелия, сочетавшегося со скотоводством, коневодством и огородничеством, совершенствовались железоделательное, гончарное производства, зарождались другие ремесла.
В землях новгородских словен, с обилием рек, озер, хорошо разветвленной водной транспортной системой, ориентированной, с одной стороны, на Балтику, а с другой – на днепровскую и волжскую «дороги», бурно развивались мореходство, торговля, различные ремесла, производящие продукцию для обмена. Новгородско-ильменский край был богат лесами, там расцветал пушной промысел; важной отраслью хозяйства здесь издревле была рыбная ловля. В лесных чащах, вдоль берегов рек, на лесных опушках, где жили древляне, вятичи, дряговичи, ритм хозяйственной жизни был замедленным, здесь люди особенно тяжело осваивали природу, отвоевывая у нее каждую пядь земли для пашни, лугов.
Земли восточных славян были весьма различны по уровню развития, хотя люди медленно, но верно осваивали весь комплекс основных хозяйственных занятий и производственных навыков. Но вот быстрота их внедрения зависела от природных условий, от количества населения, наличия ресурсов, скажем, железной руды.
Поэтому когда мы говорим об основных чертах хозяйства восточно-славянских племенных союзов, то имеем в виду прежде всего уровень развития Среднего Поднепровья, которое становилось в те дни хозяйственным лидером среди восточно-славянских земель.
Особенно интенсивно продолжало совершенствоваться земледелие – основной вид хозяйства раннесредневекового мира. Улучшались орудия труда. Широко распространенным видом сельскохозяйственной техники стало «рало с полозом», с железным лемехом или плуг. Жернова заменили древние зернотерки, при уборке урожая использовались железные серпы. Каменные и бронзовые орудия труда отошли в прошлое. Высокого уровня достигли агрономические наблюдения. Восточные славяне прекрасно знали наиболее удобное время для тех или иных полевых работ и сделали эти знания достижением всех здешних земледельцев.
А главное, в землях восточных славян в эти сравнительно «спокойные века», когда опустошительные нашествия кочевников не очень тревожили жителей Поднепровья, с каждым годом расширялись пахотные земли. Широко осваивались удобные для земледелия, лежащие неподалеку от жилищ степные и лесостепные земли. Железными топорами рубили славяне вековые деревья, выжигали мелкую поросль, выкорчевывали пни в тех местах, где господствовал лес.
Двухпольные и трехпольные севообороты стали распространенным явлением в славянских землях VII–VIII вв., заменяя собой подсечное земледелие, при котором земля очищалась из-под леса, использовалась до истощения, а потом забрасывалась. Широко стало практиковаться унавоживание почвы. Это делало урожаи более высокими, обеспечение жизни людей более прочным. Поднепровские славяне занимались не только земледелием. Рядом с их селениями лежали прекрасные заливные луга, на которых пасся крупный рогатый скот, овцы. Здешние жители разводили свиней, кур. Тягловой силой в хозяйстве стали волы и лошади. Коневодство превратилось в одно из важных хозяйственных занятий. А рядом находились реки, озера, богатые рыбой. Рыболовство являлось для славян важным подсобным промыслом.
Пахотные участки перемежались лесами, которые становились гуще и суровее к северу, реже и веселее на границе со степью. Каждый славянин был не только прилежным и упорным земледельцем, но и опытным охотником.
Начиная с весны и до глубокой осени восточные славяне, как и их соседи балты и угро-финны, занимались бортничеством (от слова «борть» – лесной улей). Оно давало предприимчивым промысловикам много меда, воска, который также высоко ценился при обмене.
Постоянно улучшающееся хозяйство восточных славян в конце концов привело к тому, что отдельная семья, отдельный дом перестали нуждаться в помощи рода, сородичей. Единое родовое хозяйство начало постепенно распадаться, огромные дома, вмещающие до ста человек, стали уступать свое место небольшим семейным жилищам. Общая родовая собственность, общая пахотная земля, угодья стали распадаться на отдельные участки, принадлежащие семьям. Родовая община спаяна и родством, и общим трудом, охотой. Совместная работа по расчистке леса, охота на крупного зверя при примитивных каменных орудиях труда и оружии требовали больших коллективных усилий. Плуг с железным лемехом, железный топор, лопата, мотыга, лук и стрелы, дротики с железными наконечниками, обоюдоострые стальные мечи значительно расширили и усилили власть отдельного человека, отдельной семьи над природой и способствовали отмиранию родовой общины. Теперь она стала соседской, где каждая семья имела право на свою долю общинной собственности. Так зарождалось право частного владения, частной собственности, появлялась возможность для отдельных сильных семей освоить большие участки земли, получить больше продуктов в ходе промысловой деятельности, создать определенные их излишки, накопления.
В этих условиях резко возрастали власть и хозяйственные возможности племенных вождей, старейшин, племенной знати, воинов, окружавших вождей. Так зарождалось в славянской среде, а особенно явственно в районах Среднего Поднепровья, имущественное неравенство.
Ремесла. Торговля. Путь «из варяг в греки». Во многом этим процессам помогало развитие не только земледелия и скотоводства, но и ремесел, рост городов, торговых связей, потому что здесь также создавались условия для дополнительного накопления общественного богатства, которое чаще всего попадало в руки имущих, углубляло имущественное различие между богатыми и бедными.
Среднее Поднепровье стало местом, где ремесла в VIII – начале IX в. достигли большого совершенства. Так, близ одного из сел во время археологических раскопок нашли 25 кузнечных горнов, в которых плавили железо и изготавливали из него до 20 видов орудий труда.
С каждым годом становилась разнообразнее продукция ремесленников. Постепенно их труд все более отделялся от труда сельского. Ремесленники теперь уже могли содержать этим трудом себя и свою семью. Они начинали селиться там, где им было удобней и легче продавать свои изделия или обменивать их на продукты питания. Такими местами, конечно, были поселения, расположенные на торговых путях, места, где жили племенные вожди, старейшины, где находились религиозные святыни, куда прибывало на поклонение множество людей. Так зарождались восточно-славянские города, которые становились и средоточием племенных властей, и центром ремесла и торговли, и местом отправления религиозного культа, и местом обороны от врага.
Города зарождались как поселения, которые выполняли одновременно все эти задачи – политические, хозяйственные, религиозные и военные. Только в этом случае они имели перспективы дальнейшего развития и могли превратиться в действительно крупные населенные центры.
Именно в VIII–IX вв. зародился знаменитый путь «из варяг в греки», который не только способствовал торговым контактам славян с окружающим миром, но и связывал воедино сами восточно-славянские земли. На этом пути возникали крупные славянские городские центры – Киев, Смоленск, Любеч, Новгород, которые сыграли позднее столь важную роль в истории Руси.
Но кроме этого, основного для восточных славян, торгового пути существовали и другие. Прежде всего это восточный торговый путь, осью которого были реки Волга и Дон.
К северу от Волжско-Донского пути пролегали дороги из государства болгар, располагавшегося на Средней Волге, через воронежские леса, на Киев и вверх по Волге, через Северную Русь, в районы Прибалтики. Из Окско-Волжского междуречья на юг, к Дону и Азовскому морю, вела Муравская дорога, названная так позднее. Наконец, существовали и западные, и юго-западные торговые пути, которые обеспечивали восточным славянам прямой выход в сердце Европы.
Все эти пути покрывали своеобразной сетью земли восточных славян, перекрещивались друг с другом и, по существу, накрепко привязывали восточно-славянские земли к государствам Западной Европы, Балкан, Северного Причерноморья, Поволжья, Кавказа, Прикаспия, Передней и Средней Азии.
Восточные славяне оказались по темпам хозяйственного, общественного, политического, культурного развития на среднем уровне. Они отставали от западных стран – Франции, Англии. Византийская империя и Арабский халифат с их развитой государственностью, высочайшей культурой, письменностью стояли для них на недосягаемой высоте, но восточные славяне шли вровень с чехами, поляками, скандинавами, значительно опережали ещё находившихся на кочевом уровне венгров, не говоря уже о кочевниках-тюрках, угро-финских лесных жителях или живущих изолированной и замкнутой жизнью литовцах.
Религия восточных славян. Сложной, разнообразной, с детально разработанными обычаями была и религия восточных славян. Как и другие древние народы, в частности древние греки, славяне населили мир разнообразными богами и богинями. Были среди них главные и второстепенные, могучие, всесильные и слабые, шаловливые, злые и добрые.
Во главе славянских божеств стоял великий Сварог – бог Вселенной, напоминающий древнегреческого Зевса.
Его сыновья – Сварожичи – солнце и огонь – были носителями света и тепла. Бог солнца Дажьбог весьма почитался славянами. Этот культ был связан с земледелием и был поэтому особенно популярен. Бог Велес почитался у славян в качестве покровителя домашних животных, это был своеобразный «скотий бог». Стрибог, по их понятиям, повелевал ветрами, как древнегреческий Эол.
По мере слияния славян с некоторыми иранскими и угро-финскими племенами их боги перекочевывали и в славянский пантеон.
Так, в VIII–IX вв. у славян почитался бог солнца Хоре, который явно пришёл из иранских племен. Оттуда же появился и бог Симаргл, который изображался в виде пса и считался богом почвы, корней растений. В иранском мире это был хозяин подземного царства, божество плодородия.
Единственным крупным женским божеством у славян была Мокошь, которая олицетворяла рождение всего живого, была покровительницей женской части хозяйства.
Со временем, уже по мере выдвижения в общественной жизни славян князей, воевод, дружин, начала великих военных походов, в которых играла молодая удаль зарождающегося государства, на первый план у славян все больше выдвигается бог молнии и грома Перун, который затем становится главным небесным божеством, сливается со Сварогом, Родом как более древними богами. Происходит это не случайно: Перун был богом, чей культ родился в княжеской, дружинной среде.
Перун – молния, высшее божество – был непобедим. К IX в. он стал главным богом восточных славян.
Но языческие представления не исчерпывались лишь главными богами. Мир был населен и другими сверхъестественными существами. Многие из них были связаны с представлением о существовании загробного царства. Именно оттуда к людям приходили злые духи – упыри. А добрыми духами, оберегающими человека, являлись берегини. Славяне стремились защищаться от злых духов заговорами, амулетами, так называемыми «оберегами». В лесу обитал леший, у воды жили русалки. Славяне верили, что это души умерших, выходящие весной насладиться природой.
Славяне считали, что каждый дом находится под покровительством домового, которого отождествляли с духом своего родоначальника, пращура, или щура, чура. Когда человек считал, что ему грозят злые духи, он призывал своего покровителя – домового, чура – защитить его и говорил: «Чур меня, чур меня!»
Уже накануне нового года (год у древних славян начинался, как и теперь, 1 января), а потом поворота солнца на весну начинался праздник Коляды. Сначала в домах гасли огни, а потом люди добывали трением новый огонь, зажигали свечи, очаги, славили начало новой жизни солнца, гадали о своей судьбе, совершали жертвоприношения.
Другой праздник, совпадающий с природными явлениями, отмечался в марте. То был день весеннего равноденствия. Славяне славили солнце, праздновали возрождение природы, наступление весны. Они сжигали чучела зимы, холода, смерти; начиналась Масленица с её блинами, напоминающими солнечный круг, проходили гулянья, катания на санях, разные потехи.
1–2 мая славяне убирали лентами молодую березу, украшали ветками с только что распустившимися листьями свои дома, снова славили бога солнца, отмечали появление первых весенних всходов.
Ещё один всенародный праздник приходился на 23 июня и назывался праздником Купалы. На этот день приходился летний солнцеворот. Поспевал урожай, и люди молились о том, чтобы боги послали им дождь. Накануне этого дня, по представлениям славян, русалки выходили на берег из воды – начиналась «русальная неделя». Девушки в эти дни водили хороводы, бросали в реки венки. Самых красивых обвивали зелеными ветками и поливали водой, как бы призывая на землю долгожданный дождь.
Ночью вспыхивали костры, через которые прыгали юноши и девушки, что означало ритуал очищения, которому как бы помогал священный огонь.
В купальские ночи совершались так называемые умыкания девиц, когда молодые люди сговаривались и жених уводил невесту от домашнего очага.
Сложными религиозными обрядами обставлялись рождения, свадьбы, похороны. Так, известен обычай восточных славян хоронить вместе с прахом человека (славяне сжигали на кострах своих покойников, помещая их в деревянные ладьи; это означало, что человек уплывает в подземное царство) одну из его жен, над которой совершалось ритуальное убийство; в могилу воина клали останки боевого коня, оружие, украшения. Жизнь продолжалась, по представлениям славян, и за гробом. Затем над могилой насыпали высокий курган, и совершалась языческая тризна: родственники и соратники поминали умершего.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
Лучшие изречения: На стипендию можно купить что-нибудь, но не больше. 8852 — 
| 7195 — 
или читать все.
95.83.9.166 © studopedia.ru Не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования. Есть нарушение авторского права? Напишите нам | Обратная связь.
Отключите adBlock!
и обновите страницу (F5)
очень нужно
источник
Северяне локализуются летописью на трех реках днепровского левобережья: «. седоша по Десне, и но Семи, по Суле, п нарекошася северъ» (ПВЛ, I с. 11). В дореволюционной исторической литературе сложилось мнение, что северянам принадлежала вся территория Среднего Поднепровья — от левого берега Днепра до поречья Дона. Однако анализ письменных и географических данных, проведенный Б. А. Рыбаковым, выявил ошибочность этого представления. Ареол северян ограничивается средним течением Десны, бассейном Сейма и верховьями Сулы. Городами северян были Новгород-Северский, Севск, Путивль и Рыльск (Рыбаков Б. А., 1947, с. 81-95).
Самым надежным этнографическим признаком северян служат спиральные височные кольца. Они найдены в бассейне Сейма, на Суле и на средней Десне, т. е. именно там, где локализует это племя летопись (карта 19). На западе северяне вплотную соприкасались с полянами. Граница между ними проходила примерно по линии, соединяющей устья Удая и Сейма. На северо-западе северяне соседили с радимичами по водоразделу Деспы со Сповыо и Ипутыо, а на северо-востоке — с вятичами по водоразделу Десны и Оки. На юго-востоке северянская территория охватывала бассейны Сейма, Пела и Ворсклы. Здесь северяне соседили уже с кочевыми племенами.
Первые славяне появились на очерченной территории еще в середине I тысячелетия н. э. Об этом свидетельствуют памятники антского типа из южных районов северяпского ареала. Северные области ареала северян занимали племена, оставившие колочин- скттс древпости.
Бурное славянское расселение в северянской земле относится к VIII в., когда повсеместно и в большом количестве возникают поселения с роменской керамикой. Древпости этого типа, ставшие известными еще в начале XX в. после раскопок Н. Е. Макаренко па городищах в окрестностях г. Ромны, ныне довольно хорошо исследованы. В археологической литературе опп получили наименование роменских (Макаренко П. Е., 1907, с. 55-69).
В конце 20-х годов XX в. подобные древности были открыты в бассейне верхнего и среднего Дона и названы по одному из памятников, раскопанному близ с. Боршево Воронежской обл., боршевскимп (Ефименко П. П., 1931, с. 5—9). Ромеп- ские и боршевские памятники весьма близки между собой по всем деталям материальной культуры, поэтому часто объединяются в одну роменско-боршев- скую группу (карта 20).
Общность днепровской (собственно роменской) и донской (боршевской) групп роменской культуры свидетельствует о единстве их происхождения. Различия между ними носят частный характер и, по-видимому, обусловлены прея<де всего территориальным размежеванием этих групп.
На летописной территории северян распространены памятники собственно роменские. Итоги изучения их в левобережной части Среднего Поднепровья подведены И. И. Ляпушкиным (Ляпушкин И. И., 1961, с. 216—316). Исследованиями роменских поселений на Десне занимались М. В. Воеводский, Ф. М. Завер- няев, В. А. Падин и другие (Воеводский М. В., 1949, с. 67-77; Падин В. А., 1951, с. 109-113; 1969, с. 208- 218; Заверпяев Ф. М., 1960, с. 180-194). В 70-х годах интересные результаты получены при раскопках Большого Горнальского городища (Башилов В. А., Куза А. В., 1977, с. 17—23). Последняя обобщающая работа по роменским древностям принадлежит О. В. Сухобокову (Сухобоков О. В., 1975). Разведки и небольшие раскопки памятников роменской культуры постоянно продолжаются (Сухобоков О. В., Иченская О. В., Орлов Р. С., 1978, с. 387, 388; Сухобоков О. В., 1980, с. 342, 343; Узянов А. А., Смирнов Ю. А., Верещинский Л. И., 1979, с. 99).
Среди роменских поселений были укрепленные и неукрепленные. Устраивались городища или на мысах коренных берегов рек, или в болотистых долинах рек и, таким образом, получали хорошую естественную защиту. Часть городищ имела и искусственные оборонительные сооружения — валы и рвы. К городищам с напольной стороны обычпо примыкали неукрепленные поселения, по площади значительно более крупные (1—1,5 га). В деспипской части роменского ареала пеукрепленные поселения (селища) часто располагаются независимо от городищ и характеризуются несколько большей площадью. Здесь городищ вообще гораздо меньше. По-видимому, такое различие между северным (выше Сейма) и южным районами роменского ареала обусловлено взаимоотношениями славян с соседним населением.
В Среднем Поднепровье носители роменской культуры на юге и юго- востоке соседили с племенами, враждовавшими с ними. Постоянная опасность нападения потребовала сооружения здесь городищ. В более северных районах отпошеиия славян с балтеким населением, видимо, были мирными. Первые славянские поселенцы здесь еще строили городища или использовали старые юх- повские укрепленные поселения. Однако аборигенное население обитало на селищах, которые вскоре получили широкое распространение и среди носителей роменской культуры. Шилнщя, керамика и облик материальной культуры Подесенья те же, что и на памятниках южных районов ареала роменской культуры.
Жилищами были прямоугольные в плане полуземлянки, углубленные в землю от 0,5 до 1,2 м. Размеры их невелики — 2,5—4X3—5 м. Глипяные печп, вырезанные из материка или вылепленные, занимали один из углов полуземлянки (обычно — задний от входа).
На поселениях, расположенных на песчанистых почвах, иногда встречаются печи, сложенные из кусков болотной железной руды. Конструкция стен жилищ столбовая. Почти на всех исследованных поселениях открыты остатки хозяйственных ям, округлых, овальных н прямоугольных в плане.
Па основе материалов из раскопок Новотроицкого городища И. И. Ляпушкин реконструировал внешний облик одного из роменских поселений (Ляпушкин И. И., 1958а с. 193—210). Жилые и хозяйственные постройки размещались без какой-либо системы. На площади около 140X20—60 м одновременно стояло около четырех десятков домов. Жплшца располагались кучно, промежутки между ними были запяты хозяйственными постройками — погребами, кладов- нами и т. п. Никаких дворов или усадеб вокруг жилищ но было ( XXXIV).
Большая часть керамики роменских поселений изготовлена без гончарного круга ( XXXII, 14— 16; XXXIII, 13—17). Первые гончарные сосуды появляются здесь лишь в самом конце IX в. Формы сосудов — горшки, миски, сковороды. Особенно типичны высокие горшки с усеченноконичееким низом, узким дном, выпуклыми плечиками и отогнутым наружу венчиком. Встречаются также сравнительно низкие п широкие сосуды того же типа, относимые И. И. Ляпушкиным к категории мисок. Есть среди роменской керамики и сравнительно малочисленные горшки с вертикальным цилиндрическим венчиком. Специфической особенностью роменской лепной керамики является ее орнаментация. Зигзагообразные и иные узоры нанесены но плечикам сосудов штампом нз перевитой веревки.
Основой хозяйства населения, оставившего ромен- скую культуру, было пашенное земледелие. Как и на синхронных правобережных поселениях, здесь найдены широколонастные наральннки ( XXXIII, 7), а также наральники иного типа, которые обычно применялись для старопахотных почв. Мотыги и мотыжкп, встреченные на поселениях, служили для возделывапия приусадебных участков. Железные серпы имели совершенную форму, приближаясь к серпам времени древней Руси ( XXXIII, 12).
Другой стороной хозяйственной деятельности было скотоводство. Анализ костных остатков Повотроиц- кого, Оношнянского, Петровского и других городищ показывает, что повсюду преобладают кости домашних животных, среди них первое место принадлежит крупному рогатому скоту, затем — свинье и мелкому рогатому скоту.
Повсеместное распространение железных орудий труда, предметов вооружения и хозяйственного обихода, находки шлаков, остатков горнов и сопел определенно свидетельствуют о развитости железоделательного п железообрабатывающего ремесел. Кроме пазванпьтх земледельческих орудий, па поселениях неоднократно встречены топоры ( ХХХШ, 6), тесла-мотыжки ( XXXIII, 5. /7), ножи ( XXXIII, 8—10), наконечники стрел ( ХХХШ. 1—4) и другие предметы.
Следы обработки цветных металлов выявлены при раскопках Новотроицкого городища, а льячки и литейные формы обнаружены и на других поселениях. Значительную коллекцию серебряных н бронзовых изделий удалось собрать на Новотроицком поселении. В ее составе пяти- и семилопастные височные кольца, украшенные зернью ( XXXII, 1, 3), проволочные колечки ( XXXII, 2), серьги ( XXXII, 11), шейные гривны ( XXXII, 13), браслеты, изготовленные из серебряной пластины ( XXXIT, 5), перстни ( XXXII, 4, 9), привески ( XXXII, 7, 10, 12), бляшки ( XXXII, 6, 8) и др.
Исследованиями установлено развитие деревообрабатывающего ремесла, а многочисленные поделки из кости и рога, найденные на поселениях, говорят о развитии косторезного производства.
Дата роменских поселений в целом — VIII—X вв.— определена па значительных материалах и ныне не вызывает каких-либо возражений.
Ареал днепровской групны ромепско-боршевской культуры охватывает верхнее и среднее течение Ворсклы, Пела и Сулы, целиком бассейн Сейма и поречье Десны от устья Сейма до устья Снопотп. На юго-востоке территория этой группы, по-впдпмому, захватывает бассейн р. Уда — правого притока Се- верского Донца (отдельные поселения имеются и на Северском Допце). Западная граница ареала проходит примерно от г. Лубны на Суле до Чернигова и по правому берегу Деспы поднимается вверх, захватывая бассейн р. Судость. Па этом участке отдельные роменские поселения заходят и па Нпуть. Северо- восточная н восточная граница описываемой группы памятников проходит по водоразделу Днепра с Окой и Доном.
Если сопоставить этот ареал с распространением северяиских курганов XI—XII вв., то обнаруживаются их значительные совпадения (карта 20). На этом основании было высказано предположение о принадлежности роменских древностей северянам (Рыбаков Б. А., 1947, с. 94, 4; Третьяков П. Н., 1953, с. 242; Береговецъ Д. Т., 1953, с. 28-/i/0. В пользу сближения древностей роменской культуры с летописными северянами, кажется, говорят и границы расселения соседних восточнославянских племен. Так, Полянский ареал почти целиком находится за пределами распространения памятников роменской культуры. То же самое можно заметить и относительно региона радимичей. Граница между северянами, с одной стороны, п полянами н радимичами — с другой, соответствует западным рубежам ареала роменской культуры.
Курганный обряд погребения появляется па летописной территории северян в IX столетии, т. е. в период роменской культуры, и в древнейших из курганов встречены лепные урны, идентичные глиняной посуде роменских поселений.
Однако все сказанное еще пе означает, чю та группа славян, которая расселилась в VITI в. в левобережной части Среднего Подпепровья, уже была обособившимся славянским племенем, именовавшимся северянами. Распространение роменской культуры в днепровском левобережье, боршевской — па Дону п. по-видимому, близкой к ним славянской культуры — на верхней Оке было результатом единовременного расселения одной большой славянской группировки. В результате освоения широкой территории здесь образовались три локальные группы славян. Однако это еще пе привело к сложению восточнославянских племен, известных по Повести временных лет. В отличие от племен лесной зоны днепровского правобережья, юго-восточные племена пе были исключительно территориальными формированиями. Сложение северян, как показано ниже, явилось результатом взаимодействия носителей днепровской группы ро- менско-боршевской культуры с местпым населением.
Представляется вполне очевидным, что роменско- боршевские древности в целом имеют ближайшие аналогии в синхронных славянских памятниках пра- вобережпой Украины и более западных областей. Ромепско-боршевские памятники сближаются, например, с древностями Луки-Райковецкой по всем элементам материальной культуры — домостроительству, керамике п пр. Детальное сопоставление этих древностей проведено И. И. Ляпушкиным (Ляпуш- кин И. П., 1961, с. 356—366), который пришел к заключению, «что славяне проникли в область Левобережья около VIII в. нз западных (правобережных) районов. Откуда конкретно и какими путями шло это проникновение, сказать сейчас трудно. Для решения этой задачи необходимы дополнительные источники, добытые путем раскопок». Иными словами, роменско-боршевскпе древности — окраинная ветвь славянской культуры последней четверти I тысячелетня н. э., развившейся иа основе древностей предшествующего времени.
П. И. Третьяков предложил гипотезу о верхнедненровско-окском происхождении носителей роменско-боршевской культуры (Третьяков П. И., 1969. с. 78—90). Согласно мнению этого исследователя, славяне — носители зарубинецкой культуры в первых веках I тысячелетия п. э. уходят в Верхнее Поднепровье п па Оку. Спустя несколько столетий из верх- педнепровских областей и Верхнеокского бассейна начинается расселение на юг — одна группа славян продвигается в днепровское лесостепное левобережье, где создает роменско-боргаевскую культуру (Третьяков П. П., 1970, с. 80—92).
Гипотеза П. Н. Третьякова встретила серьезные возражения О. В. Сухобокова (Сухобоков О. В., 1975, с. 138—110), с которыми нельзя не согласиться.
На территории северян, кроме памятников роменской культуры, встречаются почти синхронные им древности иного облпка. Они были выявлены еще в конце XIX и начале XX в. и выделены в группу памятников волынцевского типа в 40-х годах (Березо- вецъ Д. Т., 1952а, с. 242—250). Первая обстоятельпая характеристика этих древностей дапа И. ТТ. Ляпуш- киттым (Ляпушкин И. И., 1959а, с. 58—83). Позднее, в процессе пополнения материалов, к ним обращались Е. А. Горюнов (Горюнов Е. А., 1975а; с. 3—10) и О. В. Сухобоков (Сухобоков О. В., 1975, с. 49-57; 1977, с. 50—65). Продолжаются полевые исследования поселений с напластованиями волынцевского облпка (Горюнов Е. А., Казанский М. М.. 1978а, с. 314; Максимов Е. В., Терпиловский Р. В., 1978, с. 351, 352).
Основным типом поселений волынцевского типа были селища. Исключением является лишь Бигицкое городище, устроенное па высоком мысе кореппого берега Пела п имевшее искусственные оборонительные сооружения. Топографически селища размещались в сравнительно невысоких местах поблизости от воды. Наряду с небольшими известны круппые се- лнпга, площадью 6—7,5 га.
Жилищами служили полуземлянки срубиоп или столбовой конструкции площадью от 12 до 30 кв. м. ТТо типу волыпцевские дома одинаковы с роменскими. Печи, сложенные из глины или вырезанные в глиняном материковом останце, находились, как правило, в углу ( XXXV, 17). Однако выявлены жилища и с неславянским интерьером, в которых отопительные устройства занимали срединное положение ( XXXV, 18).
Могильники волыпцевской группы пе имеют каких-либо внешних признаков и содержат урновые захоронения по обряду трупосожжения па стороне. Урны с прахом ставились на специально расчищенных площадках. В захоронениях встречены стеклянные и настовые буспны ( XXXV. 5), бронзовые браслеты с утолщенными концами ( XXXV, 10) и т. п. Наиболее пзвестиы могильники около с. Во- лынцево Сумской обл. и у г. Сосппцы Черниговской обл.
Волынцевская керамика существенно отлпчпа от роменской. Одним из основных ее типов являются горшки с высоким вертикальным венчиком и выпуклыми плечиками. Их черная или темно-коричневая поверхность часто орнаментирована лощеными и прочерченными вертикальными и перекрещивающимися линиями ( XXXV, 8, 12—16, 19). Среди этих сосудов есть как лепные, так п гончарные.
Кроме керамического материала, на волыицевскнх памятниках обнаруялепы серебряные пли бронзовые серьги ( XXXV. 1, 2), пряжки ( XXXV. 6, 7, 11), привески ( XXXV, 3, 4), глиняные пряслица ( XXXV, 9) п др.
В литературе высказаны два основных мпенпя о датировке вольтнцевских памятников. Согласно Д. Т. Березовцу эти древности принадлеяхат к особой, предшествовавшей роменской, группе славяпской культуры днепровского левобережья, датируемой VTT-VTTT вв. (Бсрезовецъ Д. Т.. 1952а, с. 242-250). ТТ. И. Лянупткпп полагал, что волыпцевские древности сипхронны роменекпм п. таким образом, относятся к VIII-X вв. (Ляпушкин И. П., 1959а, с. 58-83).
К Д. Т. Березовцу присоединяется О. В. Сухобоков. Он обращает внимание на то, что в составе Харьев- ского клада, который найден в горшке волынцевского типа, имеются пастовые бусины с очковым орнаментом, датируемые V—VTT вв., а бронзовые трапециевидные привески ттз Соспицкого могильника имеют аналогии среди вещей Суджапского клада VT—VTIBB. Исходя из этого, исследователь считает возможным датировать памятники волынцевского типа VIT— VTTI вв. (Сухобоков О. В., 1975, с. 55-57). Напротив, Е. А. Горюнов обращает внимание на наличие волыицевскнх элементов тта Новотронцком и некоторых других роменских поселепнях,определенно датируемых ТХ’— пачалом X в., и считает вслед за ТТ. ТТ.Ля- пупткнттым, что волыпцевские памятники одновременны папппм городищам роменской культуры (Го- рюнов Е. А., 1975а, с, 9).
Керамика волынцевского типа пе паходттт птт прототипов, пи аналогий средиславяпской глипяной посуды второй половины Т тысячелетия п. э. Ближайшие аналогии ой обнаруживаются в салтовской культуре. Салтовская столовля посуда также имеет преимущественно черную или темно-коричневую поверхность и лощение в виде вертикальных пли перекрещивающихся полос. В салтовской керамике есть Формы, идентичные или близкие волыпцевским, хотя в целом опа отличается значительным многообразием (Ляпушкин И. И.. 19586, с. 112, 114; Плетнева С. А.. 1959. с. 214-225; 1967, с. 103-134).
Гончарпая керамика — почти единственное, что связывает памятники волынцевского типа с алапо- болгарской срелотт Допского бассейна. Поэтому, очевидно, неппав М. И. Артамонов, относивший волыпцевские древности к болгарскому племени кутпигу- РОВ, ассимилированному славянами (АртамоновМ. И.. 1970а, с. 29—31). Другие элемеиты волыпцевской культуры (жилитца-полуземляпкп с глиняной печью в углу, обряд труиосожжепия, некоторые формы лепной кепампктт) сближают ее с достоверно славянской роменской культурой. И. И. Ляпушкин высказал предположение о принадлежности вольтнцевских древностей особому славянскому племени, вошедшему в состав северян (Ляпушкин Я. Я., 1959а, с. 58—83). Однако, несомненно, что население, оставившее волынцевские памятники, было этнически неоднородно. На Битнцком городище наряду со славянскими полуземлянками, открыто жилище с округлым очагом в центре. Безусловно неславянскими являются захоронения в ямах-подбоях, исследованные в Волынцеве (Березовец Д. Т., 1967, с. 166—168).
Различные этнокультурные компоненты в волын- цевских памятниках позволяют предполагать, что эти древности принадлежали славянизированному местному населению, родственному алано-болгарам салтовской культуры (Седов В. 5., 19706, с. 128—131; Горюнов Е. А., 1975а, с. 8, 9). В пользу этого как будто говорят и антропологические материалы: черепа славян левобережной части Среднего Поднепровья обнаруживают сходство с черепами погребенных в Салтовском могильнике (Алексеев В. Я., 1962, с. 88).
Анализ водных названий днепровского лесостепного левобережья показывает, что дославянским населением здесь были балты и иранцы (Топоров В. //., Трубачев О. Н., 1962, с. 229, 230; Стрижак О. С., 1963, с. 38—84). Гидронимия свидетельствует о длительности пребывания в южной части северянского региона иранского этнического компонента, о том, что славяне застали здесь ираноязычное население и жили с ним какое-то время на одной территории.
Памятники волынцевского типа встречены только в зоне распространения иранских гидронимов и отражают уже последний этап славяно-прапского взаимодействия. Они оставлены славянизированными потомками ираноязычных племен, скорее всего — далекими потомками Черняховского населения. Косвенно об этом свидетельствует некоторая общность, свойственная Черняховской и салтовской глиняной посуде. «Керамический материал салтовской культуры, состоящий пз гончарной и лепной (в меньшей мере) керамики,- писал II. И. Ляпушкин,— содержит в себе сосуды, но форме и технике изготовления очень близкие сосудам культуры „полей погребений»» (Ляпушкин И. И., 1961, с. 353). Однако памятники собственно иранских племен, относящихся к V—VI вв., в ареале северян до сих пор не обнаружены.
Племенное название северян (в летописях часто «север») по происхождению явно неславянское. Наиболее вероятным представляется мнение об иранском происхождении этого этнонима — из иранского seu — «черный». Интересно, что в этом регионе известно несколько географических названий от того же апеллятива (реки Сев, Сава), иранское происхождение которых бесспорно (Vasmer М., 1923, S. 76; Топоров В. Н., Трубачев О. Н., 1962, с. 226).
По-видимому, северами первоначально именовалась племенная группа ираноязычного населения, обитавшая в днепровском лесостепном левобережье. Это население растворилось среди славян, которые и восприняли старый этноним. В документах XVI— XVII вв. в Посеймье упоминается небольшая группа населения — севруки, в которых иногда видят потомков северян. Но ведь славяне-северяне были основным населением днепровского левобережья, и их потомками являются обитатели и Посеймья, и смежных с ним районов Десны, Сулы, Пела п Ворсклы, т. е.Северской земли (Severia), известной по исторнко- географическим материалам XIV—XVII вв. В севруках же скорее всего нужно вндеть далеких потомков дославянских север, давших имя одному из восточнославянских племен.
Первые курганные захоронения в регионе северян относятся к роменскому времени. Очевидно, обычай сооружать курганы распространился здесь в основном в IX в. Каков был прежний погребальный обряд славян в регионе, неизвестно. Грунтовые могильники с трупосожженнями, аналогичные тем, что известны в днепровском правобережье, в северянском ареале пока не найдены. Судя по волынцевскнм захоронениям, здесь, как и в правобережной части Поднепровья, умерших хоронили по обряду кремации в могильниках без наземных признаков. При раскопках Новотроицкого городища выявлено пять прямоугольных ямных могил, обложенных горелым деревом (Ляпушкин И. Я., 1958а, с. 157, 159), но место таких погребений в роменских древностях пока неясно.
Основным исследователем северянских курганов был Д. Я. Самоквасов. В последних трех десятилетиях XIX в. и в начале XX в. он раскопал несколько сотен курганных насыпей, расположенных более чем в 25 могильниках (Самоквасов Д. Я., 1878, с. 185-224; 1908а; 19086; 1915а; 19156; 1917). В то время в научной литературе господствовало мнение о принадлежности северянам всей левобережной части Среднего Поднепровья с городами Черниговом, Любечем, Переяславлем и Новгородом-Северским. Д. Я. Самоквасов принадлежал к последовательным сторонникам этого мнения и все курганы данного ареала относил к северянам.
Раскопки северянских курганов, проведенные другими исследователями в конце XIX и первых десятилетиях XX в., были не такими значительными. В последней четверти XIX в. исследованиями курганов в Рыльском уезде Курской губернии занимался М. Сперанский (Сперанский М., 1894, с. 263—269). К началу XX в. принадлежат раскопки В. А. Город- цова, В. Е. Данилевича и Е. ТТ. Мельник па юго-востоке северянского региона (Городцов В. Л.. 190.), с. 110—130; Данилевич В. Е., 1905, с. 411-433; Мельник Е. Я., 1905, с. 673—702). В первых десятилетиях XX в. небольшие раскопки курганов в области расселения северян вели П. С. Абрамов, С. А. Гат- цук, И. Е. Евсеев, И. Е. Макаренко, К’. П. Соспов- ский, В. В. Хвойко, II. Шмыткпп и В. М. Щербаковский (Хвойко В. В., 1904, с. ^0- 48; Спицын А. А., 19096, с. 164-167; Макаренко Я. 1907, с. 36-43; Шмыткин Я., 1914, с. 318—322; Щербашвсъкий В. М., 1918).
В 1912-1915 гг. П. С. Рыков, В. П. Глазов п В. С. Львович вели большие раскопки в Гочевском курганном могильнике (Рыков П. С., 1923, с. 39—53).
В 20—30-х годах XX в. исследования курганов северян продолжили М. В. Воеводский, С. С. Магура. Г. М. Поршняков и М. Репский (Ренсъкий М., 1925, с. 39, 40; Магура С., 1930, с. 33-36). В послевоенный период раскопки вели М. В. Воеводский, И. И. Ляпушкин, Т. Н. Никольская, В. А. Падин п другие (Никольская Т. Я., 1959, с. 83; Ляпушкин П. Я., 19596, с. 81-86; Падин В. Л., 1958, с. 218- 226; 1976, с. 197-210: Узянов .1. Д., Смирнов Ю. А., Верещинский Л. Я., 1979, с. 98, 99).
В IX—X вв. в земле северян господствовал обряд трупосожженпя. Кремация умерших почти всегда совершалась на стороне, а кальцинированные кости в глиняной урне пли без нее помещались, как правило, в верхней части кургана. В внде исключения попадаются курганы с захоронениями остатков кремации на горизонте. Зафиксирован случай трупосожженпя на месте курганной насыпи. Изредка встречаются курганы, содержащие ритуальные кострища, обычные для северных соседей северян. Вероятно, такие насыпн отражают проникновение радимичей или дреговичей па территорию северян.
Сожженные кости, как правило, помещались в курганах кучкой. Обычай выкапывать ямку для сожженных костей здесь был неизвестен. В одном из курганов в урочище Крученое Болотце и в нескольких Гочевских насыпях отмечено рассеянное положение кальцинированных костей.
В кургане, раскопанном Т. Н. Никольской в Шук- линке па берегу р. Тускарь, притока Сейма, остатки нескольких трупосожжений, помещенные в глиняные сосуды-урны были окружены оградой нз дубовых плах. По-видимому, эта ограда являлась остатками погребальной камеры того типа, что обычны для верхнеокских и боршевских курганов.
Треть захоронений северян помещена в глиняные урны: реже — в лепные роменского типа, чаще — в гончарные.
По-впдимому, все украшения и вещи, сопровождавшие умерших, сгорали на погребальных кострах. Поэтому абсолютное большинство северянских трупосожжений лишено вещей. Лишь изредка с кальцинированными костями находят бронзовые или стеклянные сплавы. По этим остаткам удается реконструировать перстнеобразные височные кольца, проволочные перстни, поясные пряжки и бусы из синего, зеленого и желтого стекла. Особое место занимают Гочевскне курганы, где имеется много случаев кремации на месте. Здесь найдены браслетообразные сомкнутые височные кольца, перстнеобразные височные украшения, трубчатая и витая с пластинчатыми концами шейные гривны, «усатый» перстень, цепочки, лунипца, бубенчики, пуговицы и пряжки. Однако Гочевский могильник был не собственно северян- ским, а разноплеменным некрополем, в котором, правда, значительная доля приходилась на захоронения северян.
Обряд ингумации распространяется у северян с XI в. Первые трупоположения здесь относятся к последней четверги X в. Здесь господствуют трупоположения в основаниях курганов. Ритуальных кострищ под костяками в насыпях северянского ареала нет. Исключение составляет разноплеменный Гочевский могильник.
Курганы с трупоположениями в подкурганных ямах на территории северян весьма немногочисленны. Значительная их часть приходится на западные районы, непосредственно соседящие с Полянским регионом. Однако имеются курганы с ямными трупоположениями и в коренной области северян (в окрестностях Сум и Ахтырки, в Гочеве и на Десне — в Труб че веком и ТТовгород-Северском районах). В некоторых из них (Броваркп, Роосава) встречены спиральные височные украшения. Хронологическое членение курганов с трупоположениями в основании и насыпей с ямными захоронениями не выявляется. Очевидно, те и другие существовали синхронно или почти синхронно в течение XI—XII вв.
Захоронения выше основания кургана, на специальной подсыпке, для северян, по-видимому, не характерны. Такие погребения зафиксированы только в Гочевском могильнике. Скелеты выше оснований открыты также в курганах Гукова хутора, Черных Лоз и Ницахи, но скорее всего это вводные захоронения.
Почти все трупоположения в северянскоп земле имеют западную ориентировку. Погребенные, обращенные головой к востоку, здесь единичны (карта 12). В Подесенье и в Гочевском могильнике они связаны с балтской традицией. Восточная ориентировка умерших была распространена также у кочевых племен Северного Причерноморья (Плетнева С. А., 1958, с. 172, 173). Поэтому весьма вероятно, что трупоположения, обращенные головами к востоку, в славянских курганных могильниках на пограничье лесостепи со степью обусловлены славяно-половецкой метисацией.
Характерными височными украшениями северян были спиральные кольца ( XXXVI, 5, 6). Женщины носили пх но два — четыре с каждой стороны. При исследованиях курганов в Броварке на р. Сула получены материалы для восстановления северянского головного убора ( XXXVII, 4). Голова была украшена серебряным пластинчатым венчиком с мелкими подвесочками над лбом. У правого п левого висков привешивали по нескольку спиральных колец. У одного из висков, кроме них, имелась длинная проволочная привеска с 11 бубенчиками.
Северянские спиральные кольца, как показал Б. А. Рыбаков (Рыбаков Б. А., 19496, с. 75—90), ведут происхождение от двуспнральных височных украшений, распространенных в днепровском левобережье в VI—VII вв. Связующим звеном между ними служат височные кольца IX в., происходящие из Полтавского клада, открытого в 1905 г. (Рыбаков Б. А., 1953а, с. 68).
Кроме спиральных височных украшений, в северянских курганах встречаются распространенные у всех восточнославянских племен перстнеобразные сомкнутые височные кольца. Изредка попадаются перстнеобразные колечки с завитком на конце (Бро- варки, Гочево, Ницахи). В курганах Гочева и Квету- ни найдены трехбусинные височные кольца ( XXXVII, 2, 7).
Шейные украшения северянских женщин не принадлежат к распространенным. Ожерелья из бус встречены в сравнительно немногих курганах ( XXXVII, 15, 19—21). Обычно они составлялись из бусин желтого, синего и зеленого стекла или из стеклянных позолоченных. Бусы из сердолика н горного хрусталя единичны и встречены только в пяти северянских могильниках. Изредка к ожерельям добавлялись бубенчики, лунницы, монетообразные и округлые прорезные привески ( XXXVI, 1, 3, 4, 7, 9,11-15-, XXXVII, 1, 3, 5,9). В Гочевском могильнике найдены также крестики, привески с изображением креста ( XXXVII, 6), иконки и монеты, использованные как нагрудные украшения.
Шейные гривны принадлежат к редким находкам в северянских кургапах. В Гочевских и Голубовских курганах встречены гривны с розетками на концах, занесенные сюда радимичами. В трех могильниках (Гочевском, Кветуиском и Пшцапском) найдены так называемые гривны со сгнбнямп ( XXXVI, 2), относимые к типично северянским украшениям. Все браслеты из северянскпх курганов — толстопроволочные, пластинчатые и витые ( XXXVI, S, 10) — принадлежат к общерусским типам. Они, как и перстни,— проволочные, пластинчатые, витые, щитковые и др. ( XXXVII, 8, 10—14, 18), относятся к редким находкам в северянскпх курганах. Очень редки здесь поясные пряжки ( XXXVII, 22, 23) и металлические пуговицы ( XXXVII, 16, 17).
Бытовые предметы в северянскпх курганах очень немногочисленны. Это железные ножи, кресала, глиняные горшки и деревянные ведерки. Предметы вооружения и орудия груда в погребения не клали. Исключением является опять-таки Гочевский могильник, где встречены боевые и рабочие топоры, наконечник копья, сабля п стремя. В одном из Кветун- окттх курганов найден железный скобель.
Из сказанного видно, что северянские курганы характеризуются бедным вещевым инвентарем. В этом отношении северяне могут быть сопоставлены со славянскими племепамп дпепровского правобережья — волынянами, древлянами и полянами.
Эволюция северянскпх древностей показана в XXXVIII. Славяне, расселившиеся в днепровском лесостепном левобережье, по-видимому, не имели племенной организации, соответствующей летописным северянам. Скорее всего славянские колонисты представляли собой разрозненные группы праславян, стихийно двигавшиеся в северо-восточном направлении. Племенные особенности женского костюма северян, как и само имя этого племени, сложились уже на месте расселения — па средней Десне, в бассейне Сейма и Сулы. Очевидно, северяне как отдельная этнографическая единица восточного славянства сформировались в этом регионе в VIII— IX вв.
Особенности отдельных восточнославянских племен.
Дулебы и Бужане. Лутичи и Тивирцы. Хорваты, Северяне, Дреговичи, Кривичи, Полочане, Славяне Новогородские.
Радимичей можно с А. А. Шахматовым рассматривать как восточнославянское племя
Наконец, северяне — выступ южнорусской колонизации за Днепр на восток, в бассейн Десны и.
Их соседями на востоке были Северяне, жившие по рекам Десне, Сейму, Суле и Северскому
Крайними восточнославянскими племенами были Тиверцы на Днестре (древнем Тирасе) и.
«От кривичей» пошла «севера», т. е. северяне, от них же пошли и иолочане, так как «перьвии
Несколько восточнославянских «племен» упоминается не только в «Повести временных лет».
источник